Сжечь сектантов

Как иронично: история о скелетах в шкафу религиозного фундаментализма обзавелась фанатиками, для которых BioShock Infinite – в точности Комсток для жителей Коламбии. Вера в игру незыблема, еретиков неофиты готовы забрасывать камнями. И если шанс задушить Левина в момент отправки диздока издателю мы упустили, то честно взять в руки шарик с надписью “77” (из 100, очевидно) и запустить им в затылок случайного гражданина неистовой толпы – это всегда вариант. Хей, парень, ты за гомосексуальные браки, аборты и демократическую партию? Нет? Тогда зачем ты пришел на демонстрацию? Послушать, как Элизабет поет под гитару?

Фанатики упорно сводят дискуссию об игре к формату «BioShock Infinite – плохой шутер, но кто об этом скажет – тот дурак и не ценит искусство». К сожалению, поговорить с ними об истории BioShock Infinite так же нереально, как и толково обсудить Библию с сектантами-миссионерами, хватающими вас за руку на улице. К счастью, есть журналисты-коллеги, которым удалось найти немало точных сравнений, объясняющих притягательность игры. Два ключевых: «игра-выставка» и «эмоциональный терроризм».

Игра ярко, образно показывает вам разные интересные картины на тему альтернативной (не совсем) Америки начала века, и некоторые берут вас за душу. Вот, например, вы идете по Коламбии и замечаете рекламу специальных детских сигарет, а затем наблюдаете, как мальчишки, облаченные в костюмчики, сосредоточенно курят, и всем окружающим взрослым это кажется абсолютно нормальным. Притеснение афроамериканцев и ужасы капитализма – то, о чем вам в детстве рассказывали на уроках истории, а вот такие подробности быта общества столетней давности учительница стыдливо опускала. Внушает. Или вот разразилась революция, буржуи грузят чемоданы добра на последний корабль здешнего Крыма, места на всех не хватает, бардак, слезы, трагедия.

Большая часть историй неинтерактивна; побоище в баре  – едва ли не единственный пример обратного, да и его можно пропустить. Вот я был чертовски рад моменту, когда создал мешки с едой, чтобы отвлечь чернь от трупа убитого ими же служителя порядка. Но сколько еще таких сцен есть в игре? Выставки в BioShock Infinite все же больше, и основная ее часть интересна (и понятна) тем, кто в школу ходил в стране со звездно-полосатым флагом. Наверстать упущенное можно в гугле, и только научившись отличать слонов от ослов стоит открывать рот, обсуждая битву при Вундед-ни и американские христианские секты. Впрочем, даже распоследнему идиоту понятно, что знакомством с экспонатами BioShock Infinite можно хвалиться в приличной компании.

Эмоции – это любимый инструмент Дэвида Кейджа, и в Heavy Rain он работал нечестно, но очень эффективно. Условно говоря, вбивал игроку слезы в голову молотком. Кен Левин действует иначе – взрывает эмоциональную бомбу с непредсказуемым результатом. Вот я, например, очень живо отреагировал на первую встречу с Элизабет (к которой игра готовит медленно, выверяя каждый кадр). Мне девушка была настолько неприятна, что я хотел ее убить – застрелить, сбросить с моста, отдать врагам, убежать от нее, но к моему огромному сожалению игра не позволяла этого сделать. Я смотрел на эту некрасивую многословную, тупую барышню, цитирующую диснеевскую Рапунцель каждым танцевальным па, и думал: “Неужели Букеру не проще было сбежать от карточного долга куда-нибудь подальше?” Когда Элизабет переоделась в новое платье, у нее изменились лицо и манеры, а неприязнь к девушке ушла, зато пришли благодарность (за подкидываемые время от время деньги), страх (а вдруг еще раз по голове ударит), благоговение (Элизабет велика, может все). Были сцены, пробирающие до костей, вроде той, где Элизабет вскрывает саркофаг матери. Ничего подобного ни в одной игре я прежде никогда не испытывал.

Все, что описано выше, правда, имеет не так много отношения к собственно сюжету BioShock Infinite, ее истории, событиям, миру. На сайте настоящих американских религиозных правых (с предшественников которых и был списан Комсток) я нашел текст, анализирующий игру, с неожиданным выводом: BioShock Infinite не порочит имя их движения. Дескать, ну да, там можно убить Вашингона и Франклина, но Линкольна тоже, и вообще это все ненастоящее, было давно и неправда, а параллелей с настоящим нет никаких. Позвольте, но зачем тогда Кен Левин изучал лагерь движения Occupy Wall Street? Честно говоря, все последние годы, следя за разработкой BioShock Infinite, я был уверен, что мне предложат социальную сатиру на современное американское общество (разумеется, через призму Америки начала двадцатого века, и заодно показав, что ничего толком с тех пор не меняется – разве что бедные мексиканцы вместо афроамериканцев). Но оказалось, что вся содержательная часть из истории создания и принципов функционирования общества Коламбии исчезла, либо была упрощена, а Комсток из лидера псевдо-демократии превратился в эдакого аятоллу Хомейни христианского розлива. Его противники (сохранив часть атрибутики Демократической партии) оказались маоистами-революционерами. Один негодяй против других негодяев, причем это очевидно сразу (всем, кроме Элизабет), без масок, без полутонов. Капиталист притесняет рабочих с яростью героя советских агиток – на кого это рассчитано? С тоской вспоминается первый BioShock, всерьез дискутировавший с теорией разумного эгоизма Айн Рэнд. Где мои Барак Обама и Митт Ромни? Здесь вместо антиутопии мы получили сказку о принцессе Белле, вокруг башни которой с одной стороны выстроились вампиры, а с другой – оборотни (причем последние девушку даже не хотят).

Что останется от BioShock Infinite, если убрать из игры арт-инсталляцию и эмоциональный террор? История солдата, который убежал от ужасов войны в религию, построил свой ноев ковчег с армией и пушками и оказался неправ. Путешествие во времени а-ля «Терминатор», где молодой Арнольд-Букер машет ручкой, растворяясь в воде-лаве. Останется не так мало – более-менее ладная история, которая не то чтобы интересна сама по себе, но могла бы стать отличным сюжетным обрамлением классного, динамичного, зрелищного шутера от первого лица. Его в BioShock Infinite нет? Упс.

Давайте не притворяться, не врать друг другу. BioShock Infinite – это игра, в которой вы разглядываете картинки одну за другой, размышляете над ними, иногда консультируетесь с гидом-Интернетом, а очень редко – встаете соляным столбом в шоке от увиденного или даже смахиваете случайную слезу. Смотрите, думаете, плачете. Срежиссировать игру, которая творит с геймерами такое, – действительно искусство, тут не поспоришь.

Константин Говорун
Колонка из журнала “Страна Игр” №05(345), май 2013 года