Женщины в играх нужны мужчинам

Женских персонажей в играх становится все больше – и это прекрасно – но по совершенно ложным причинам. Алан Керц, директор по дизайну Battlefield V не так давно вдруг заявил, “у меня есть дочь, и я не хочу когда-либо объяснять ей, что она не может сделать персонажа похожим на себя, просто потому что она девушка”. Мнение о том, что человек хочет управлять в играх собственной копией, можно часто услышать от активистов, киносценаристов, психологов, общественных деятелей, но не от людей из индустрии. Неужели и они перестали понимать геймеров?

В девяностые и в начале нулевых любые тексты на тему персонажей-женщин сводились к двум тезисам. Первый: игры, где главный герой – женщина, продаются плохо (исключение – Tomb Raider). Почему – никто не мог объяснить, но на всякий случай зеленый свет играм о женщинах не давали. Второй: мужчинам нравится играть за женщин, а не за мужчин, потому что им комфортнее смотреть именно на женскую задницу. Этот тезис противоречил первому (на всякий случай: в наши дни и вовсе лучше так никогда не говорить, ведь это классический сексизм): получалось, что игры о женщинах должны продаваться хорошо. На этом парадоксе дискуссия заканчивалась.

И тогда, и сейчас, я неоднократно слышал от психологов, например, что человек обязательно ассоциирует себя с персонажем игры, и именно поэтому может потом в реальной жизни повторить всю ту дрянь, что делает на экране. Или вот сейчас, например, вышел модный британский телесериал Kiss Me First о геймерах, и в нем главная героиня в онлайн-игре выглядит и ведет себя почти так же, как в реальной жизни, только мультяшнее. Настоящие геймеры, однако, думают и выбирают себе героев совершенно иначе. Один из читателей “Страны Игр”, например, жаловался мне в личной переписке: “Для меня видеоигры всегда были своеобразным эскапизмом, бегством в идеальные миры с красивыми персонажами. А сейчас цепляющих персонажей почти не осталось, поэтому играть неинтересно”.

Дело тут даже не столько в эскапизме, сколько в том, что игры позволяют попробовать то, что невозможно сделать в реальной жизни. В играх можно быть кем угодно, попробовать что угодно, без последствий, а потом легко откатиться назад и выбрать другой вариант. Можно быть сильным и слабым, добрым и злым, красивым и страшным, человеком и орком, женщиной или мужчиной, взрослым или ребенком, – и все это за несколько вечеров за приставкой. В этом смысле, кстати, Спилберг в экранизации “Первого игрока” показал все абсолютно правильно. Зачем быть собой, если “быть собой” – это с вами и так большую часть суток? Быть надо кем угодно еще!

Разумеется, у мужчин и женщин разные представления об эскапизме и разные фантазии. В 2015 году на GDC было представлено исследование о том, персонажи какого пола больше всего привлекают американских школьников. 15% мальчиков заявили, что хотят играть за героев-женщин, 39% – за мужчин, 46% – что им все равно. Среди девочек 60% предпочитают героев-женщин, 6% – мужчин, 34% – все равно. Тут, правда, есть только одна тонкость: 65% опрошенных девочек по каким-то причинам не считают себя геймерами (хотя и осведомлены об играх и увлекаются ими) и, возможно, давали социально приемлемый, а не искренний ответ. В российском косплей-сообществе я тоже не раз сталкивался с парадоксом: девушка прошла кучу консольных игр, но не готова публично называть себя геймером. В любом случае очевидно, что персонажи должны быть разнообразными: не потому, что дочь Алана Керца захочет играть в Battlefield V за копию себя, а потому что она захочет поиграть в Battlefield V за суровую героиню норвежского сопротивления. А потом намоделирует себе персонажа-афроамериканца с нелепым цветом волос и пойдет в онлайн. Просто потому что захочет попробовать, а не потому что в реальной жизни выглядит или идентифицирует себя так же.

Стоит также заметить, что отождествление себя с персонажем, о котором говорят психологи, хоть как-то возможно только в играх от первого лица: технически все, что в них происходит, вы как бы видите и делаете сами. Но как только в игре появляется сюжет, тут же возникает и так называемый людонарративный диссонанс: ваши действия и ваши мысли расходятся с тем, что говорит и выбирает ваш персонаж. И это не говоря о том, что в реальной жизни вы, конечно, не умеете так же ловко стрелять, так классно прыгать и так быстро бегать. Да, вид от первого лица в Mirror’s Edge отлично погружает геймера в игру, но не заставляет его считать себя девушкой по имени Фейт. Дискомфорт от диссонанса (например, когда вы от первого лица управляете неприятным персонажем Far Cry 5), кстати, сам по себе интересен и дает необычные ощущения (хотя, наверное, сильнее всего это будет работать в VR), но это явно не мейнстрим-удовольствие.

В играх от третьего лица (а это подавляющее большинство игр) об отождествлении и речи нет, и вопрос об отношениях между геймером и его персонажем – очень личный и интересный. Два друга? Манипулятор и марионетка? Человек и радиоуправляемая машинка? Зритель и герой фильма? Но уж точно не одно целое. Отдельная история – ролевые игры (в том числе и многопользовательские), где по определению человек отыгрывает роль кого-то, кем не является. Где-то больше эскапизма, где–то больше просмотра интерактивного кино о приятных людях, но почти нигде нет погружения.

“Почти” – потому что, конечно же, в играх можно найти абсолютно все, в том числе и погружение. Запустив на днях свежий Football Manager, я смеха ради смоделировал тренера команды “Зенит” на основе собственной фотографии. Дело в том, что футбольные менеджеры как раз и имитируют ситуацию “ноешь, что сам бы управлял командой лучше – ну, попробуй”, а интерфейс игры чертовски похож на обычный рабочий почтовый ящик и обычные рабочие таблицы Excel. Нормальная фантазия. Но выпускать собственную копию на поле, как футболиста, я бы никогда не стал.

Повторю, что разнообразие персонажей в играх – это прекрасно, и идет на пользу абсолютно всем геймерам. Чем больше вариантов реализовать собственные фантазии, тем лучше. Другой вопрос: должны ли эти персонажи быть идеализированными? Если исходить из ошибочной логики “геймеры хотят управлять копией себя”, играм нужно больше подростков с повышенным индексом массы тела. Но хотят ли этого подростки с повышенным индексом массы тела? Хотим ли мы играть за тех людей, которых видим по утрам в вагоне метро, или управлять Джоном Сноу и Дейенерис, Коннором и Кэрой? Не создают ли игры у геймеров завышенные ожидания от жизни, не вгоняют ли все эти красивые персонажи нас в депрессию (как худые модели в глянцевых журналах доводят девочек до анорексии)? Мне лично никогда в голову не приходило страдать от того, что я не могу повторить приемы персонажей Tekken и не умею размахивать топором так же, как Кратос, а единственный похожий на меня персонаж – герой Panzer Dragoon Saga на Sega Saturn.

А вас когда-нибудь коробило то, что персонажи игр не похожи на вас?

Давайте обсудим.

Константин Говорун

Сказать спасибо: